ИСТОРИЯ № 5.  Поезд № 41/42

Москва – Нальчик, Нальчик – Москва

 

 

Черек, Балкарское ущелье в Кабардино-Балкарии.

 

Нальчик - столица Кабардино-Балкарии. Небольшой городок, окруженный цепью холмов, находящийся на высоте около 600 метров над уровнем моря. Конечно холмы, окружающие город, можно назвать и горами, так как они действительно немалой высоты (около 1 километра), однако же, стоит хоть раз съездить в Чегемское ущелье или Приэльбрусье, находящиеся неподалеку, чтобы убедиться в том, что «лучше гор могут быть только горы». Именно по этому природные образования, окружающие Нальчик я называю холмами.  В переводе с кабардинского – Нальчик, это ни что иное, как маленькая подкова. Почему подкова и тем более маленькая? Откровенно говоря, не знаю. Местные жители говорят, что город когда-то в далекой древности окружала крепость, имеющая форму полуовала - подковы. А может быть город назван так в связи с тем, что его полукругом окружают холмистые горы. Как бы то ни было, город по-своему красив, впрочем, и окрестности, своеобразно интересны.

17 августа 2003 г. я и Дина приехали на Курский вокзал – провожал Едике, в его глазах чувствовалась радость за друзей, граничащая с чувством печали, связанной с невозможностью разделить с нами эту дальнюю дорогу. Вместе мы направились к нашему 41 – му на 3-й путь, где в 1-м вагоне, выпив по одной пива и обнявшись на дорогу, с Едигеем пришлось распрощаться. В поезде, забросив на верхнюю полку сумки, я уселся за столиком и с ощущением отрешенности и неограниченной свободы, стал глядеть в окно. 16 часов 50 минут, поезд тронулся. Соседка по купе - прапорщик ФСБ, крупная женщина лет 50-ти, тоже едет в Нальчик - отдыхать в санаторий. Дина - быстро нашла с ней общий язык, тем самым  у меня появилось громадное количество времени для разного - рода размышлений. Вагон наш последний (точнее первый, но ехал в хвосте), я вышел в тамбур, закурил, тихо так, кругом никакой суеты и, только тыгдын, тыгдын - колеса стучат, напевая свой заунывный мотив. В окне уходя вдаль бежали шпалы, убегала Москва, что ждет впереди, а-а-а… махнул рукой, чтобы не ждало, в душе прекрасное волнение и чувство, что все будет хорошо. Пива периферийного (такого, дешевого, с ароматом нестерилизации, отдающего весной, которого в Москве не достать)  захотелось почти сразу же. А что есть пиво без рыбы вяленой в поезде? Скажите, что это есть? Вот и я про тоже. Но проводница Настя, миловидная женщина из Мин.вод сказала - рыба будет только на Россоши, которую проезжаем утром, станция узловая, поэтому стоять будем минут 20.  Ну и ладушки, подумал, не беда и так не плохо, до утра потерпим. Встал в проходе, напротив купе, опустил окно, хлестнул мягко по лицу, ветерок с запахом мазута и понеслись: столбы, деревья, переезды, зевающие железнодорожники и прочая прохожая людина. Смотрю на это все и думаю, а ведь у каждого своя суета, своя маленькая такая жизнь, а я вот проношусь мимо, тоже сам по себе. А случалось и мне такой вот поезд, на котором сейчас еду, взглядом провожать, думал куда они, как им там. Ну и дела. А вот село в окне, от него вдоль рельс дорога мощеная тянется…, тянется себе вдаль. Мужичок в пиджачке старой «тройки» с мальчонкой в красной рубахе и шортах, за руку вышагивают. Наверное, отец с сыном. Объясняет что-то мальцу, а тот в припрыжку с ним, вертится себе. Кто его знает, куда они идут, а все равно приятно так смотреть - небольшой кусочек счастья все-таки. И сам от этого немного счастливей становишься. И не увижу уж я их больше, а увижу так не узнаю, но в памяти все бегут картинки, как идут они  вдвоем по ленте дорожной, бегущей вдаль.  Пока на поезде едешь сколько таких вот увидишь, люблю я братцы поезд. Поезд с постоянно меняющимся за оконным пейзажем, я Вам скажу это прекрасное место для размышлений.  Вот так и я стоял у окна в коридоре вагона, думал обо всем, что приходило в голову и наслаждался удивительно спокойными и прекрасными минутами жизни.

Утром проснулся от шума, стоим на станции …только шепот перерастающий в голос и крик "россошь Россошь РОССОШЬ"……… Как подвергнутый воздействию гипнотических чар шамана, я с налитой туманом головой, спустился с верхней полки накинул шлепанцы и вышел на улицу. «РыыыБаа, РаааКииии, ПииииВО» одурманенной свалившейся на меня спросони положительной информацией, я подобно щипачу, вышедшему после 20-ти летнего срока, и оказавшемуся на рынке, бросился в гущу продавцов. Чего там только не было. У деда - то, у увальня с наглым лицом - это, там тут, ВЕЗДЕ. А я только доставал из заднего кармана шорт помятые купюры и твердил как маятник направо налево "ДАВАЙ, ДАВАЙ, ДАВАЙ". Счастье в это солнечное утро свалилось на Россошанких торгашей, оккупирующих 1-й вагон нашего поезда, в виде полусонного Казангапа. В общем вернулся я в вагон с болтающейся на плече связкой всеразличной рыбы - малой, великой, всякой ( я ее и весь санаторий им. Бетала Колмыкова потом неделю шелудили) и зажатыми за пробки между пальцами обеих рук бутылочками пива. ФСБэшница купила раков - красных таких, пахучих (сразу родной Донбасс вспомнился, мы таких на шахте Бежановская возле хутора Таврия мальцами в пруду ловили – хлебца кинешь к его норе, он хитрый присматривается, а затем почувствовав безопасность тянется к куску, ну тут не зевай, хряк его за панцирь и в пакетик). Дальше ехали веселей - пиво, раки, рыба, пиво, рыба, пиво, пиво, пиво.... А когда наступило состояние, что приезжать уже вообще не хочется -  на душе стало окончательно прекрасно и второй день пути плавно перекатил к вечеру. Я на распашку в тамбуре опустил окно и высунув башку наружу, плевал в пустоту, с наивностью ребенка открывал вовсю ширь рот, ловя воздух, наслаждался встречным ветром и свежестью воздушных струй, несущих запах уставших от знойного дня трав в обилье произрастающих на полях бегущих вдоль полотна, изредка разбавляемых светящимися точками одиноких хат, поселочков и просто нелепо стоящих на переездах фонарных столбов. Ближе к ночи на станции Невинномысская к нам в купе подсел 4-й пассажир. Мужик, железнодорожник - машинист, имени его не запомнил, ехал с работы. Сам живет на Котляревской Раз в неделю на 3 дня приезжает домой. С работой туго говорит. Но поскольку железнодорожник - билет бесплатный. Имея на душе благоговейное состояние я весь вечер говорил с ним о всякой несущественной хреновине мировых и сельских масштабов, которую в обстановке шатающегося поезда, обсуждать самое дело.

Ночью не спалось, по оконному стеклу забарабанил дождик, через проем открытого окна в купе проникали пары свежести, по коридору зашаркали ноги проводницы – поправляла занавески, потом что-то зашептала пассажирам в соседнем купе – наверное предупредила о приближении стации, на которой они должны были выйти. Смотрю мой сосед тоже зашевелился… Вскочил… Схватил сумку и посмотрел на часы… Рано. До Котляревской еще минут 50, но сон уже сбило. Он осторожно, чтобы никого не разбудить, слез с верхней полки, достал сигареты и направился к тамбуру.  Вскоре мои ноздри защекотал легкий аромат дымка дешевых папирос. Я вышел из купе и подошел к нему. Он не повернулся. Вместе стояли и молча смотрели в мелькающую за окном кавказскую ночь. “- Ну вот и моя“, он повернулся ко мне и протянул руку, на его лице просматривалась легкая приятная улыбка, “- Доброго пути“. “-Поторапливаемся”, послышался полусонный голос проводницы, он спрыгнул на подножку и растворился в темноте.

Кругом суета, слышится стук опускаемых спальных полок, Дина тормошит меня, ругается – как назло к концу поездки потянуло ко сну. На часах 5.30. Нальчик. Салам Алейкум, Северный Кавказ. О, этот воздух, о, эти горы. Поезд дернулся и остановился. Взъерошенные и полусонные мы поволокли свои сумки к выходу. Спасибо тебе поезд и тебе железное полотно, за эти подаренные нам часы великолепия и блаженства. Прощай… Здесь наши пути расходятся, но надеюсь не на долго. 

                                                                                                                                                              Казангап.

 

А вот и этот поезд – все ходит с востока на запад и с запада на восток!